«Сухой закон» в России в воспоминаниях современников. 1914-1918 гг. - Сергей Алексеевич Сафронов

27 мая манифестации охватили большую часть московских окраин. Вопреки ожиданиям фабричной администрации на Прохоровской мануфактуре этот день прошел спокойно, но работы не возобновились на фабрике Гюбнера. Собравшись утром, гюбнеровские рабочие вновь составили манифестацию. К ним присоединились рабочие других соседних фабрик, и толпа с царским портретом и национальными флагами двинулась из Хамовников через Крымский мост в Замоскворечье. Исполняющий обязанности помощника московского градоначальника А.Н. Севенард, сообщив полицмейстеру 4-го отделения генерал-майору Н.А. Миткевичу-Жолтоку о том, что в его район направляется толпа манифестантов, передал ему от имени градоначальника, что «рассеивать эту толпу не следует, а надо только следить, чтобы не было нарушения порядка»[527].

Встретив толпу у Серпуховской заставы и расспросив участников шествия, Н.А. Миткевич-Жолток выяснил, что целью манифестации было выражение протеста против немцев, оставшихся в Москве. Шествие по всем признакам было мирным, патриотическим, а действия манифестантов не предвещали никаких эксцессов. Около полудня толпа подошла к фабрике товарищества Даниловской мануфактуры. Один из рабочих, вскочив на бочку, обратился к манифестантам с убеждениями не нарушать порядка и вести себя спокойно. Слышалось пение гимна и раздавались крики «Долой немцев!». После обеда к манифестантам начали присоединяться даниловские рабочие, и пошли разговоры о том, чтобы идти к градоначальнику с ходатайством об удалении с заводов и фабрик всех немцев. Когда полицейский надзиратель фабрики заявил, что немцы уже давно удалены с Даниловской мануфактуры, и остались только эльзасцы, ему возражали, что последние такие же немцы и что их всех нужно «в петлю и в Москву-реку». С криками «Долой немцев!» рабочие хлынули во двор фабрики и обошли фабричные корпуса, разыскивая «немцев», но никого не нашли. Затем, около 2 часов дня, вся толпа, возросшая примерно до 10 тыс. человек, с царским портретом, флагами и плакатами с надписями «Долой немцев!» двинулась к фабрике Цинделя в Кожевниках.

Услышав от стоявшей у Даниловской мануфактуры толпы, что манифестанты собираются идти в градоначальство, полицмейстер Н.А. Миткевич-Жолток поехал доложить об этом генерал-майору А.А. Адрианову. Градоначальник, сославшись на сообщение начальника Охранного отделения о том, что оснований ожидать беспорядков не имелось, распорядился на всякий случай выставить наряды для наблюдения за порядком. Он поручил передать манифестантам, что они будут к нему допущены и, если пожелают, могут также выбрать депутатов к князю Ф.Ф. Юсупову. При этом градоначальник приказал Миткевичу-Жолтоку обратить особое внимание на охрану электрической станции «Общества 1886 г.», находящейся в Замоскворечьи на Раушской набережной.

Узнав, что огромная толпа рабочих направилась от Даниловской мануфактуры к фабрике товарищества «Эмиль Циндель», Н.А. Миткевич-Жолток отдал по телефону приказание собрать в наряды всех свободных городовых в Пятницких и Якиманских участках своего отделения и лично направился на место. Подошедшая к фабрике манифестация, состоявшая преимущественно из подростков и женщин, насчитывала от 8 до 10 тыс. человек. Она была встречена небольшим нарядом полиции во главе с приставом 2-го участка Пятницкой части Ф.Л. Эклоном и его помощником А.А. Унтиловым. Управляющий фабрикой московский мещанин, датчанин по происхождению, Г.Г. Карлсен, вопреки советам Ф.Л. Эклона не раздражать толпу, решил не допускать ее на фабрику. Тогда манифестанты стали ломиться в запертые ворота, требуя впустить их для проверки, нет ли на фабрике немцев. Г.Г. Карлсен согласился впустить только нескольких депутатов от толпы, но так как последние, обходя корпуса, долго не возвращались, толпа заволновалась. Раздались крики: «Наших арестовали», «пристав сам немец». Несколько рабочих перелезли через ворота и стали отворять засов у калитки.

Карлсен пытался им воспрепятствовать, но ему и находившимся у ворот городовым пришлось уступить.

Рабочие открыли ворота и озлобленная противодействием толпа ворвалась во двор. Управляющий скрылся и заперся в конторе. Выломав двери, рабочие принялись громить контору и стали бить Г.Г. Карлсена. Один из полицейских чинов по телефону сообщил в градоначальство, что фабрике угрожает погром и что жизнь управляющего в опасности. В то же время начали бить и пристава Ф.Л. Эклона, вышедшего на улицу доложить о бесчинстве толпы подъехавшему в это время из градоначальства полицмейстеру Н.А. Миткевичу-Жолтоку. В адрес Ф.Л. Эклона в толпе кричали: «Бей его, он нашего ножом пырнул», причем один из участников шествия поднял вверх руку, вероятно пораненную об украшение верхней части железных ворот. Ударил кто-то по голове и помощника пристава А.А. Унтилова.

С целью спасти Ф.Л. Эклона генерал Н.А. Миткевич-Жолток громко заявил, что арестует его, и увез пристава из толпы в своем автомобиле. Заметим также, что после указанных событий Ф.Л. Эклон, как в свое время В.Ф. Модль, сменил свою немецкую фамилию и стал Леонтьевым. Тем временем Г.Г. Карлсен был выведен из конторы, и на улице его снова стали бить. Однако околоточному надзирателю Власову при помощи 2–3 пеших городовых удалось увести управляющего во двор владения Бахрушина, где он был оставлен в палисаднике при фабрике Гинзбурга под охраной упомянутых городовых в ожидании вызванной по телефону кареты скорой медицинской помощи. Вскоре его охрана была усилена тремя конными городовыми.

Тем временем на фабрику Цинделя прибыл градоначальник генерал-майор А.А. Адрианов в сопровождении А.Н. Севенарда. У фабрики уже успели собраться сильные наряды полиции: до 200–300 пеших и 50–70 конных городовых. Как сообщалось в рапорте одного из полицейских чинов, с прибытием градоначальника «толпа прекратила бесчинства и слушала его увещания». Окружившая градоначальника толпа предъявила требование удалить с фабрик и заводов всех немцев, так как они мешают изготовлению военных заказов. При этом один из рабочих пожаловался, что Г.Г. Карлсен будто бы порезал его ножом. Стараясь успокоить толпу, А.А. Адрианов обещал беспристрастно разобрать вопрос о немцах, просил доставить ему списки тех лиц, кого рабочие считают необходимым удалить, и согласился принять их депутацию. Градоначальник также поручил помощнику пристава А.А. Унтилову произвести дознание о ранении вышеупомянутого рабочего, после чего представители администрации удалились.

Однако, оставив множество обещаний, градоначальник не настоял на том, чтобы рабочие вернулись к спокойной работе, не обратился к ним с убедительным воззванием. В результате этого манифестирующие толпы продолжили розыск немцев на других фабриках, все более разрастаясь. В палисаднике Гинзбурга Г.Г. Карлсен некоторое время провел спокойно, но толпа разыскала его и там. С призывами «немца» утопить, она «отбила» управляющего у чинов полиции и потащила к Москве-реке. Извещенный об этом конным городовым, генерал Н.А. Миткевич-Жолток в сопровождении конного отряда направился в автомобиле к реке. Однако Г.Г. Карлсена толпа уже успела бросить в реку и забрасывала с берега камнями. Сложенные на берегах кучи камня и штабеля леса затрудняли действия конных городовых, отгонявших от берега толпу. Двое городовых